О засаде на афганский пограничный батальон - Статьи - Мартиролог. Статьи. Личный состав ММГ

…Как-то к нам на стажировку пришел афганский пограничный батальон из-под Мазари-Шарифа, которым командовал русский майор-советник. Офицеры решили провести с "коллегами" совместные учебные стрельбы, им уж больно хотелось пострелять из экзотического оружия афганских военных. Каких только образцов оружия у них не было: наганы, маузеры, ППШ, ППД, пулеметы Дегтярева. Выкатили БТР за мост, понатыкали мишеней на нашем "полигоне" за арыком между Тавачами и дорогой и понеслось. Пока стреляли наши, все было спокойно. Как только очередь дошла до афганцев, с 4-го поста наблюдатель доложил о шевелении в Тавачах и практически тут же начался обстрел "стрельбища". Пришлось вместо учений разворачиваться в реальный бой. Хорошо наш БТР прикрыл отход неудачных стрелков к мосту, да и минометчики развернули расчет без промедления. Сарбозы успели отойти за крепость без потерь, а потом под прикрытием нашего огня, обошли крепость и даже пытались атаковать, но по полю делать это было нелепо. Басмачи же быстро растворились за дувалами.
На следующее утро афганское пограничное воинство отправилось на проческу Араб-Шаха. Двинулись по арыку, а советник с нашими офицерами с крыши "приезжки" (казармы для гостей) наблюдали за их походом. На заставе еще был отбой, но я в те сутки дежурил и имел возможность посмотреть на любопытное зрелище. Непонятно почему сарбозы, дойдя до кишлаков, повернули вместо Араб-Шаха в Чакмани. А их там "духи" как раз и поджидали. Началась бешеная стрельба, в том числе из минометов. Арык у кишлаков заволокло дымом разрывов. Майор-советник орал по рации, но, похоже, его никто не слушал. Его колотило крупной дрожью, понятно стало, почему этот еще не старый мужик был практически абсолютно седым. С такими воинами поседеешь. Сарбозы бросали командиров, оружие, кто-то в панике убегал прямо по полю, попадая под пули басмачей, кто-то на наших глазах сдавался в плен. Остальных "духи" гнали по арыку почти до самой крепости, успевая и нас на крыше "окучивать" очередями. Некоторые сумели переодеться в сарбозовскую форму и, подобравшись почти к самому мосту, выскакивали, стреляли по нам и сматывались тем же маршрутом. Пришлось поднимать заставу к бою и выручать союзников. Мы с Котом (прим. Котов Виктор, 1-й номер АГС-17 из экипажа БТР № 768) затащили на крышу АГС, и Витька прямой наводкой лупил то по кишлаку, то по арыку. Я отбил руки, снаряжая ленты гранатами, расстреляли несколько цинков за какие-то минуты. В это время развернулись наши минометчики и выехали три "броника". Парням пришлось подъезжать почти вплотную к кишлаку и вести непрерывный огонь из всех пулеметов. Если бы не наша оперативность "духи" положили бы весь батальон. Под прикрытием брони и огня остатки батальона сумели отступить и вынести раненных и убитых, оставив духам много пленных. Среди отправившихся на проческу афганских офицеров погибли все до одного. Похоже, что они полегли не только от огня басмачей, но и от своих же подчиненных, которые сдавались в плен десятками. К крепости подогнали броневики - бронированные грузовики советского производства годов 40-50-х. Стали грузить раненных и убитых. Нам пришлось очередной раз удивляться их порядкам. Хватали окровавленные тела за руки за ноги, раскачивали и кидали как дрова в железный кузов. Если кто еще и был жив, то после такой эвакуации вряд ли дотянул до госпиталя. Единственным человеком, кто действительно страдал от горя, оказалась жена одного из убитых офицеров, жившего в Андхое. Она бежала по дороге из города с безумными воплями, рвала на себе одежду. Это было естественным проявлением горя по убитому, которое довелось увидеть. Во всех других случаях отношение к смерти соплеменников у афганцев было обыденным, безэмоциональным, а порой и откровенно циничным. Человеческая жизнь ни в грош не ставилась…