В КАМЕРЕ следственного изолятора министерства государственной безопасности Афганистана горели стеариновые свечи, на столе стоял небольшой торт. Обвиняемый Ален Жан Этьен Гийо, гражданин Франции, 2 октября 1987 года отмечал здесь свое 45-летие... Несколько недель спустя, когда следствие по его делу было завершено, специальная революционная прокуратура Афганистана дала разрешение на это интервью.
— Мсье Гийо, я могу назвать вас коллегой?
— Разумеется. Я работаю для французского агентства «Сигма», моя специальность - фотографии для прессы и телефильмы.
— Верно ли, что это ваш девятый приезд в Афганистан?
— Да. Начиная с 1980-го я приезжал сюда из Пакистана практически каждый год, как правило, летом. Знаете ли, лето в Европе - не лучшее время, чтобы заниматься фотографией.
— Путешествовать по стране, охваченной войной, да к тому же без визы - опасное хобби, не кажется ли вам?
— Пожалуй. Но я люблю эту страну - одну из красивейших стран мира.
Позволю себе время от времени перебивать моего собеседника, чтобы дополнить его лаконичные ответы кое-какими подробностями из материалов, с которыми меня познакомили сотрудники афганской прокуратуры.

Француз по национальности, он родился во Вьетнаме, в Хайфоне, где служил в те годы его отец, кадровый офицер французской армии. Закончив коллеж на родине, Гийо изучал рекламное дело в Марселе, затем провел два года в Англии, работал в Канаде, некоторое время жил в США. Когда же вернулся во Францию, то, по его словам, вплоть до 1980 года «трудился не щадя сил» в различных рекламных агентствах, в отделах оформления больших типографий.
В январе 1980 года Ален Гийо решил наконец отдохнуть от трудов праведных. Взял отпуск и отправился в Гималаи. Но то ли не нашлось для него места в альпинистских лагерях, то ли изменил он на полпути свое решение - об этом Гийо в своих показаниях умалчивает, вместо гор он оказался почему-то в пакистанском Пешаваре, где, как рассказывает, познакомился с американским фоторепортером Стивом Маккери. Стив и был тем человеком, который впервые соблазнил своего нового французского приятеля прогулкой в афганскую долину Кунар. Все бы ничего, будь у «туристов» виза. Но в том-то и дело, что и первое, и все последующие путешествия в Афганистан Гийо совершал нелегально.

— Скажите, как вам удавалось пересечь границу?
— О, это не так трудно, как может показаться. Единственное, что требуется, так это установить контакт с организацнями «муджахиддинов» в Пешаваре. Конечно, вас должны знать или, по крайней мере, вам следует иметь при себе рекомендации.
— Они у вас были?
— Да, у меня оставались друзья в Пешаваре еще после той, случайной, поездки в 1980 году.
— Но как же поступают те, у кого друзей в Пакистане нет?
— Хорошо, я назову вам одно имя: разыщите в Пешаваре Курта Лобека, он все устроит. Он американец, тоже журналист. Можете сослаться на меня - этого будет достаточно. Меня он хорошо знает: едва ли найдется хоть один иностранный репортер, который прошел по Афганистану больше километров, чем я.

Вот, пожалуй, самое время поверить Алену Гийо: кроме Кунара, он побывал в Нангархаре, Кандагаре, Пандшере, Балхе, Хазараджате. Его поездки в Афганистан длились при этом и два, и три месяца. Путешествовал и один, и с другими иностранцами, имена которых... «забыл». Правда, отлично помнит маршруты, вплоть до названий небольших кишлаков, где останавливались душманские караваны, с которыми он следовал. Да и круг знакомых безвестного фоторепортера из «Сигмы» в самом деле широк: практически все руководство афганской контрреволюции.
Ошибется, однако, тот, кто подумает, что Гийо заполонил страницы французских изданий и экраны этой страны добытыми в Афганистане фото- и кинодокументами. Итогом восьми путешествий, по его словам, стали лишь пара десятков снимков и два коротких минут на десять - пятнадцать видеофильма... Согласитесь: не густо. Стоило ли только ради этого рисковать жизнью? Похоже, «Сигма» была не единственным заказчиком французского журналиста. Вот и на этот раз Гийо собирался сделать лишь короткий фильм для «Сигмы». Но кому в таком случае предназначались отснятые кассеты на несколько часов экранного времени?

— Вы знакомы с очень многими из тех, кого на Западе называют «борцами за веру». Ваше мнение о них?
— Среди них много честных людей, которые хотят добра своей родине. У них трудная жизнь: они ведут борьбу, практически не имея на это средств, располагая очень незначительным вооружением. Это люди, которых я уважаю.
— Мсье Гийо, честные люди, которых вы уважаете, за годы, прошедшие после революции, полностью или частично разрушили около двух тысяч школ, и сотни тысяч детей Афганистана не могут сегодня учиться...
— Я был просто шокирован, когда узнал об этом! Но потом я понял: государство размещает в зданиях школ местную администрацию, посты безопасности.
— За два года работы в Афганистане мне довелось видеть десятки разрушенных ими школ. Могу вас заверить: ни в одной из них не было местной администрации. Они были разрушены только потому, что в глазах душманов становились символом ненавистных им перемен... Но не считаете ли вы, что честные люди, обеспокоенные судьбой своей родины, -получили хороший шанс сделать для нее многое - прекратить войну. Почему бы им не внять призыву афганского правительства к национальному примирению?
— Об этой политике я узнал только в тюрьме. Мне ка¬жется, это очень умный шаг: мир - вот что нужно сегодня Афганистану.
Придется оставить на совести мсье Гийо то обстоятельство, что он, по его словам, вплотную занимающийся проблемами Афганистана, узнал о политике национального примирения только спустя год после того, как она была объявлена.
Ну и, наконец, о «малых средствах», с помощью которых ведут борьбу с революцией «честные люди» - душманы. Поставки самого современного вооружения афганской контрреволюции осуществляются по крайней мере с начала 1979 года. В итоге же общая финансовая помощь, оказанная душманам за эти годы, уже превысила 1,7 миллиарда долларов.
— Мсье Гийо, целью вашей поездки на этот раз был Андхой, городок близ афгано-советской границы в провинции Фарьяб. Чем он заинтересовал вас?
— Это афганская глубинка. Я был там лет пять назад и решил поинтересоваться: какие изменения произошли в Андхое за эти годы? Об этом хотел сделать фильм, а заодно и навестить старых друзей. Но главное, конечно, - социологический, или, точнее, социально-политический интерес.
— Однако ваши записные книжки... Там нет ни социологии, ни политики. Только имена бандглаварей, численность банд, наличие в них вооружений, дислокация правительственных и советских войск. Зачем это вам?
— Интерес личного порядка. Видите ли, когда я приезжаю в страну, я люблю узнавать подробности. А уж тем более, когда речь идет о стране, расколотой войной.
Мне снова придется перебить моего собеседника: есть необходимость дополнить его слова кое-какими подробностями из показаний его переводчика, афганца Абдул Самада, который сопровождал француза с первого до последнего шага по афганской земле.

Во время андхойской поездки, сообщил Абдул Самад, Гийо провел не одну беседу с командирами бандформирований в провинции Фарьяб. Предметом его особого интереса были: сведения о самих главарях, партийная принадлежность и численность активно действующих отрядов экстремистов, места расположения их штабов, а также «исламских комитетов» (ячеек душманской власти на территории Афганистана). Гийо подробно расспрашивал о дислокации постов безопасности афганской армии и царандоя, подразделений советских войск делал при этом отметки на картах. Не обошел вниманием и объект афгано-советского экономического сотрудничества – газо- и нефтепроводы в Шибиргане, задавал вопросы о том кто и как обеспечивает их безопасность. Пристальный интерес проявил Гийо к наличию и типам вооружений, которыми располагали его собеседники. Особенно к фактам применения ими «Стингеров» - американских зенитных ракет.

— Вас обвиняют в действиях, которые имели своей целью нанести ущерб интересам Афганистана - страны, с которой Франция поддерживает дипломатические отношения. Что вы думаете об этом?
— Я объективный свидетель и не могу направлять мою деятельность «за» или «против» того, что существует. А долг журналиста как раз в том и состоит, чтобы прийти и увидеть самому Единственным моим оружием в Афганистане были фотоаппарат и видеокамера. Что этом плохого?
Плохого в этом немало. Хотя бы потому, что видеопленку, отснятую Гийо, никак не назовешь свидетельством очевидца. В ней есть два-три документальных плана, - все же остальное - душманская самодеятельность, которой режиссирует Гийо - его одобрительные реплики по поводу удавшихся дублей слышны за кадром. Вот, например, многократно повторенная «сцена жажды»: измотанные переходом через пустыню «борцы за веру» жадно пьют воду. В несмонтированном еще фильме хорошо видно, как душманы, добившись удачного дубля, довольно поглядывают в объектив. Вот многократно повторенная «атака» - конные душманы несутся на камеру с криками: «Велик аллах! Бей советских!» Вот и «последствия советской бомбардировки» - разрушенный кишлак. Но стоит поговорить об этом с переводчиком Абдул Самадом, и выяснится, что кишлак в действительности пострадал от сошедшего с гор селя... И это - объективная реальность?!
По иронии судьбы режиссера подвел главный герой несостоявшейся ленты - командир одной из банд Расул Пахлаван. Расул действительно оказался человеком не безразличным к судьбе своей родины. Воспользовавшись шансом, который дает сегодня каждому в Афганистане политика национального примирения, Пахлаван перешел на сторону правительства вместе со своими людьми и оружием. И решил, что будет лучше, если с его гостем из Франции познакомятся еще и афганские власти.
— Мсье Гийо, извините за прямоту, но есть один щекотливый вопрос о людях, которые приезжают в Афганистан нелегально. Вы знаете, конечно, о том, что война в Афганистане - крупнейшая операция ЦРУ со времен вьетнамской войны. А пакистанская резидентура - одна из ведущих в американском разведывательном ведомстве. Известно также, что американцы в Пакистане, и в Афганистане работают в тесном контакте со своими европейскими коллегами. Неужели за все годы ваших путешествий в эту страну сотрудники спецслужб не пытались использовать ваши поездки в своих интересах?
— Вполне возможно: в приграничных районах Пакистана действительно работают все спецслужбы мира. Но я, когда приезжаю в Пешавар, предпочитаю отсыпаться гостинице, готовиться к предстоящей поездке - общаюсь мало. Конечно, за эти годы я все же встречался с многими людьми. Может быть, они были агентами КГБ или ЦРУ - откуда мне знать? У меня никогда не было оснований скрывать что-либо о моих поездках в Афганистан.
А я думаю все же, что такие основания у Алена Гийо есть. Как есть и вопросы, связанные с его поездками, которые пока остаются без ответов. Как удавалось французу преодолеть посты бдительной пакистанской полиции в приграничных с Афганистаном районах - быть может, полиция была просто-напросто предупреждена о его поездках? Гийо уверяет, что все его путешествия носили частный характер - но зачем тогда было каждый раз ставить в известность о них посольство Франции в Пакистане? Зачем журналисту, собирающемуся снять видеофильм о «переменах в Андхое», столь подробная информация военного характера?

Присутствие иностранцев в бандах контрреволюции - для Афганистана не новость. Только в эти дни в составе отрядов «непримиримых», продолжающих войну в автономном округе Хост, близ пакистанской границы, действуют 36 иноземных военных советников - американцы, французы, арабы.
Что же касается визитеров, подобных Гийо, то только за период проведения в жизнь политики национального примирения, сообщили мне в министерстве обороны Афганистана, представители 11 государств посетили 23 провинции страны. Как считают афганские военные, интерес подавляющего большинства этих людей к Афганистану был далеко не «личного порядка». Они занимались террористический, подрывной, разведывательной деятельностью пол контролем и по заданию западных спецслужб, которые делают сегодня все возможное, чтобы свести на нет попытки афганского правительства прекратить войну, сорвать процесс урегулирования афганской проблемы, сделать невозможным возвращение на Родину советских войск.

Вскоре «путешественник» предстанет перед судом. Суд, по-видимому, ответит на главный вопрос в этом деле: кто он в действительности, зачем приезжал в Афганистан этот человек, сидящий сейчас напротив меня в полосатой тюремной одежде, - Ален Жан Этьен Гийо?..

Продолжение в газете «Красная Звезда» от 10 января, корр. подполковник А. Олейник, Кабул.
Закономерный финал девятого путешествия месье Гийо

Из книги Ляховского А.А. «Трагедия и доблесть Афгана», глава VII:
…Нередко командиры племенных формирований действовали то на стороне правительства, то на стороне оппозиции. В качестве примера сошлюсь на свидетельство советника при командире 18-й пд: «В сентябре 1987 г. через командование 18-й пд на переговоры с правительством Афганистана вышел командир территориального полка Расул Пахлаван, который в январе отказался от сотрудничества с госвластью и увел свой полк в горы. На сей раз он выразил готовность подписать с правительством протокол о совместных действиях, на основании которого его полк вновь бы вошел в состав 18-й пд, а Расул брал на себя обязательство обеспечить безопасность пропуска колонн с грузами по дороге Шиберган - Меймене. На торжества по случаю подписания протокола прибыли представители правительства, первый заместитель министра обороны ДРА генерал-лейтенант Н. Азими и много журналистов. От аппарата главного военного советника в Афганистане присутствовали полковник В. Тиунов и подполковник В. Скоп.
Расул, чувствуя, что прежнего доверия к нему нет, решил своеобразно подтвердить свои «истинно добрые» намерения. Он сообщил, что его людьми задержан и находится в плену французский разведчик, которого он готов передать кабульским властям. Естественно, мы очень заинтересовались этим предложением и сразу же с командиром дивизии генерал-майором Фаруком вылетели на вертолете в Меймене в полк к Расулу. Как только вертолет приземлился, к нему подвезли на машине молодого человека типично восточной внешности, в национальной афганской одежде, с завязанными глазами и связанными руками. Передали также его сумку с вещами.
Прямо в вертолете я стал расспрашивать пленного, кто он такой и как попал к Расулу. Переводчик перевел, что пленный является арабом французского происхождения, зовут его Аллен Гийо, он журналист. Для того чтобы собрать информацию, он двигался пешком из Пакистана по северным районам Афганистана до тех пор, пока не был захвачен в плен. В его сумке лежало несколько фотоаппаратов, дневники с записями и кассеты с фотопленкой. На самом дне сумки под вещами мы обнаружили карту севера Афганистана, на которой был нанесен маршрут движения «журналиста». Кроме того, наше внимание привлекли наколотые, видимо иголкой, точки вдоль трассы Хайратон - Саланг и Хайратон - Мазари-Шариф - Шиберган. Советник начальника разведки 18-й пд подполковник Скоп перенес эти точки на свою карту и определил, что они полностью совпадают с местами расположения сторожевых застав 40-й армии.
По прилете в Мазари-Шарйф мы передали Гийо прибывшим из Кабула представителям афганских органов безопасности. Несколько дней спустя мы получили шифровку, в которой сообщалось, что «журналист» признался в своей разведывательной деятельности. Одновременно там говорилось, что у Расула осталась видеокамера француза с пленкой, на которой заснят командир полка, лично стреляющий из орудия по советским солдатам. Естественно, Расул все отрицал, и понадобилось немало изобретательности, чтобы получить у него эту видеокамеру, однако кассету он так и не отдал.
Через некоторое время мы узнали, что французский журналист Аллен Гийо за сбор разведывательной информации осужден на 8 лет. Однако в первой половине 1988 г. президент Наджибулла в качестве жеста доброй воли освободил его и передал французскому правительству»…

Из газеты «Советская Россия» от 29 мая 1988 г.:
Кабул, 28 (ТАСС) Президент Республики Афганистан Наджибулла принял находящегося здесь специального представителя президента Франции, генерального секретаря МИД Франции Жильбера Пероля, который вручил ему послание Франсуа Миттерана. В послании содержится просьба об освобождении гражданина Франции Алена Гийо, который, как известно, в январе этого года был приговорен специальным революционным судом Республики Афганистан к 10 годам лишения свободы за нелегальный въезд в страну, шпионаж, сотрудничество с антиправительственными силами. В документе отмечается, что Францию и Афганистан связывают давние и прочные отношения и что освобождение А. Гийо послужит их дальнейшему улучшению.
В ответном послании Наджибуллы Ф. Миттерану подчеркивается, что с учетом просьбы президента Франции А. Гийо амнистирован на основании президентского указа от 26 мая с.г. Этот гуманный акт, отмечается в документе, знаменует собой надежду и веру в добрую волю и взаимопонимание Афганистана и Франции. Республика Афганистан, указывается в послании, придерживаясь политики нейтралитета и неприсоединения, выступает за расширение дружественных отношений со всеми государствами, руководствующимися в своей политике принципами равноправия.

Из воспоминаний Радченко Б.С., в 1987 г. офицера ОГ «Душанбе»:
Расул - известный нам командир 511-го национального полка Ширинтагоба. 8 декабря 1987 года участвовал совместно с нами в захвате и уничтожении базы ИОА Фариаба - Дарбанд. Кстати, в Дарбанде расуловцы хотели прихватизировать (на память) и парочку захваченных «Стингеров», но ДШ обменяли их на ДШК.

Полковник Мартовицкий А.Н. беседует с командиром 511 НП Расулом Похлавоном.

А это фото 08. 12.1987 г. 511-й национальный полк Расула в Дарбанде. База ИОА накрылась, а пленных расуловцы «упаковали» и сдадут властям Меймене, как и три месяца назад французского «корреспондента».

А это «гость» приграничных с СССР северных провинций ДРА, путешествие которого продолжилось, после знакомства с командиром 511-го НП, по маршруту, предложенному уже сотрудниками ХАДа, т.е. через Меймене и далее на Кабул. И пущай благодарит судьбу, т.к. 28.08.1987 г. она зависела больше от шурави (мушаверов ХАДа), чем от Расула. Проще говоря, он был уже не интересен как для душманов провинции, так и для друзей из Пешавара по одной лишь той причине, что его багаж – был его приговором, т.е. багаж был ценнее, чем он сам.

Французская пресса также не обошла вниманием журналиста-шпиона:

И сам месье Гийо продолжает напоминать о себе, он является владельцем издательства комиксов "Les Points sur les i" ("Точки над i") во Франции. Активно раскручивает тему своего 9-месячного пленения и открывшихся на фоне психо-физических перегрузок своих паронормальных способностей. Издал пару книг, одна из которых в русском переводе называется "Зерно в машине - журналист в афганских жерновах, или спиритический побег из тюрьмы в Кабуле":

На эту же тему в сети можно посмотреть его фильм «Мистерия – Ален Гийо»
Пара документальных кадров из фильма - Гийо на суде в Кабуле и в наши дни: