Замполит заставы – старший лейтенант Нехода Сергей Иванович отличался крутым нравом. Невысокий, плотно сбитый (кмс по самбо) молодой офицер с типичным «белорусским» лицом. Он частенько так и заявлял: «Я бульбаш». Потомственный пограничник – его отец был подполковником в отставке. В Афган, как и большинство офицеров нашей ММГ, прибыл из Прибалтики, где у него осталась жена с маленькой дочкой. Носил замполит погранцовский камуфляж и широкополую камуфлированную панаму. Очень любил покомандовать, причем командовал со смаком, сопровождая любую фразу словом: «Резче». Поэтому вновь прибывшие быстро понимали, почему замполита зовут Резкий. Судя по всему, самого Резкого это прозвище вполне устраивало. Он очень любил произвести эффект. Но, несмотря на импульсивность и показную строгость, мужик он был с юмором. Резкий просто балдел от возможности погонять, повоспитывать молодых. Многие бойцы после его воспитательных уроков до самого дембеля питали к замполиту далеко не дружеские чувства. Первые месяцы мне тоже основательно доставалось от Резкого, но, побывав с ним в различных ситуациях, мы вполне притерлись и понимали друг друга с полуслова. Резкий любил показуху и был весьма искусным режиссером и артистом. Когда привозили очередное молодое пополнение, он с упоением принимался за его воспитание, причем не только по политической части. Для быстрого втягивания молодых в службу их отправляли на посты с опытными солдатами и сержантами. Естественно не все служивые добросовестно занимались передачей боевого опыта приемникам, заменяя обучение обычным гоняньем молодых, а то и откровенными издевательствами. Виноваты в этом впрочем, были сами господа офицеры и, прежде всего Репа. В лучшем случае «старики», придя на пост, тут же заваливались спать, а молодые бдили. Сон на постах был практически поголовным из-за того, что Репа, сам любивший подрыхнуть до отвала, лишал личный состав нормального сна. За всю службу редкую ночь в Афгане удавалось поспать без подъемов. Дежурные, конечно, проверяли посты, но случаев, когда просыпали даже проверку, хватало. Поэтому разборы полетов на боевом расчете были регулярно. Резкий любил провести разъяснительную работу по этому и любому другому поводу. Он уделял л/с больше времени, чем остальные офицеры, но делал это весьма своеобразно. Во-первых, он проводил экскурсию по «историческим» местам заставы, которая начиналась и заканчивалась в ленинской комнате. Это была особая гордость замполита. Для полевых условий она действительно была оборудована хорошо, к тому же в ней находилась кинобудка. Кино, правда, смотрели редко – служба, выезды, хозработы, да и фильмы привозили редко. Первый вопрос Резкого в ленкомнате всегда был один и тот же: «Угадай, что здесь было раньше?». Разгадать тайну никому не удавалось, какому здравомыслящему человеку придет в голову, что под ленкомнату переделан сортир. Затем следовало несколько «политических» вопросов, ответить на которые молодые обычно не могли. Это давало замполиту моральную основу для исполнения своих воспитательных функций. Мне в этом смысле повезло больше других, все-таки за плечами остался курс истории партии в ВУЗе и две «учебки», где политподготовке уделялось соответствующее внимание. Поэтому через три месяца по прибытию на заставу Резкий назначил меня своим помощником... Естественно помощник замполита автоматически привлекался ко всем мероприятиям, планируемым Резким, вне зависимости от того «политические» они или нет. А тактик и стратег он был знатный. Частенько приходилось быть свидетелем и «соучастником» воспитательных мероприятий замполита с л/с, особенно с вновь прибывшими. Да и мне самому по началу нервов он потрепал не мало, пока не раскусил его психологию. Артист и импровизатор он был неподражаемый. Помню привезли молодое пополнение призыва осень 85. Я в очередной раз дежурил по заставе, Резкий был ответственным офицером. Мы уже прослужили с ним более года, и казалось, удивить меня он уже ничем не мог. Не тут то было. В первую же ночную смену на каждый пост отправили по молодому со старослужащим. Резкий не мог упустить шанса провести воспитательную работу. Спектакль был срежиссирован и сыгран просто блестяще. Он прекрасно понимал психологию молодого бойца, прошедшего три месяца ускоренного обучения и сразу попавшего в боевую обстановку экзотической восточной страны в роли мальчика на побегушках - подай, принеси, пошел вон. Многие из молодых от стресса просто «вставали на тормоз», подчиняясь только двум инстинктам – поесть и поспать. А тут еще какой-то сверх бравый офицер решил проверить их боеготовность. Они смотрели на замполита как затравленные кролики на удава. Разрядив оружие, наряды по мере возвращения с постов заходили в комнату дежурного на доклад. Зашла первая пара, старший доложил, как положено, спросил разрешения идти. - Нет, проверим, как ты обучил молодого бойца несению службы на боевом посту. Далее следовал вопрос на засыпку молодому: «Товарищ солдат, кто я?». - Замполит заставы, старший лейтенант РЕЗКИЙ! Старший наряда одновременно со мной скривились в гримасах, пытаясь подавить хохот. Молодой, ничего не понимая, хлопал глазами. Резкий торжественно произносил по слогам: «Моя фамилия НЕ-ХО-ДА». Молодой сконфузившись терял дар речи и, потупив взгляд в пол, ожидал снятия стружки, видимо за четыре часа службы достаточно наслушался о «зверствах» замполита. Резкий же, не обращая внимания на оцепеневшего молодого, вновь обращался к старшему: «Чему Вы еще успели обучить новобранца?». Тот, проглотив приступ смеха, начинал понимать, что стрелки переводятся на него, вытягивался в струнку и пытался вспомнить учил ли вообще чему-нибудь молодого. Возникала пауза и Резкий вновь обращался к молодому: «Укажите сектора обстрела поста», - молчание... «Ваши обязанности на боевом посту наблюдения», - молчание... «Что такое СВД?», «Что такое СПГ?», «Что такое ТЗК?», - тишина. Резкий медленно переводил взгляд на старшего, у того голова втягивалась в плечи. Вопросы переадресовывались ему, слышались робкие не всегда правильные ответы. Сладкие мысли об отбое отступали, пара оставалась в дежурке ждать следующие смены. Заходила новая пара и сцена повторялась. И так все пять пар. Зрителей все прибавлялось. Поняв, что попали в театр, парни сжимали зубы, чтобы не заржать от зрелища на сцене. На лице же замполита не дрогнул ни один мускул. В финале прозвучало недвусмысленное предупреждение, чего следует ожидать в случае повторения подобного отношения к своим обязанностям, и весь наряд отправился спать. Резкий не обращая внимание на мои захлебывания от смеха, завалился на койку с чувством отлично выполненной работы...
