Художник на войне
Обычно слово «художник» ассоциируется с человеком далеким от общественной жизни. Служба и искусство - две вещи несовместные, но это только на первый взгляд. В судьбе калининградского художника Сергея Любкина все переплелось воедино. В стенах организованной им независимой творческой мастерской «Альтернатива» мы беседовали не об искусстве, а о двух войнах, афганской и косовской.
Тайны «зеленых фуражек»
- В Афганистан вы попали неофициально. Как именно?
- Нас переправляли по ту сторону реки (г. Шиберган Джоуджанской провинции - корр.), якобы в длительные командировки. Развернуться по законам военного времени, как подразделения, подчинявшиеся Минобороны, мы не могли, - объясняет Сергей. - Такой статус скверно отражался на снабжении, боепитании. Существовали свои плюсы: у нас имелись «опера» и «особисты» настолько плотно работавшие с местным населением, что картину на большом радиусе от наших позиций мы «видели» достаточно подробно. К тому же, более жестко, чем в армии, соблюдались инструкции по безопасности. Сопровождение колонны, или блокирование кишлака с «огневым контактом», не важно - все солдаты в бронежилетах и шлемах. Только встали, даже если обстановка до конца не ясна, БТР зарывали. Благодаря железному следованию дисциплине, в наших подразделениях мы сберегли почти все жизни.
- Бронетехника «зеленых фуражек» была на порядок хуже, чем общевойсковая. Случались курьезы?
- Выезжая на операцию, мы брали наименее исправный БТР, чтобы он в дороге сломался. Тут же писали боевое донесение о поломке на задании, и были уверены: новые запчасти придут оперативно. В противном случае их просто не дождешься.
«Договорные моджахеды»
- Какие стереотипы о войне точно не подходят к происходившему в Афганистане?
- Почти все. Боевые действия в Северном Афганистане оказались довольно странной войной. Характерный пример: зона ответственности советской пограничной мотогруппы на территории, которую «крышует» местная бандгруппа. Здесь проходит трасса, по которой наши вглубь страны везут снабжение, а в обратном направлении - «дембелей». Разумеется, дорога - главная цель душманов. Представитель командира заставы выходит на местных бандитов с предложением о переговорах. На нейтральной территории происходит подписание своего рода взаимного пакта о ненападении. Естественно, на условии того, что ценную трассу и тех, кто по ней движется, не минируют и оставляют в покое. Любопытно, что не только у советского офицера, но и у полевого командира афганцев во время таких переговоров в ход шли свои, официальные печати. Банды, выполняющие подобные договоренности назывались договорными. Правда, иногда чисто по-азиатски, прикидывая свою выгоду, они по несколько раз переходили, то на сторону душманов, то на нашу.
- В остальных случаях все было под контролем советского командования?
- Не совсем, ведь к нам прорывались и бандиты с юга. Этих вообще никто, кроме Запада не контролировал. «Договорные банды» иногда вступали с ними в бой, ведь самой главной целью непрошенных гостей являлся набор рекрутов. Пришлых душманов часто сопровождали журналисты из Западной Европы, и даже представители американских спецслужб. Там на месте не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы быстро понять: война идет не между русскими и афганцами...
По следам древних династий
- Как удавалось сохранить душевное равновесие?
- Ко многому происходящему я относился как Юрий Сенкевич: место, где выдалось служить имело древнюю культуру, богатую историю. В свободное от службы время я интересовался всем этим на живых примерах. Архитектура Северного Афганистана отражает следы присутствия там иранской династии Сасанидов. Именно здесь в начале XX века проходила знаменитая экспедиция Вавилова, собиравшего коллекцию зерновых культур. Уже после командировки я прочел воспоминания Вавилова и поразился: по укладу жизни за 100 лет в Афганистане не изменилось ничего.
- Наверное, после войны наступил творческий подъем...
- Вернувшись в мирную жизнь, я сначала почти ничего не рисовал. Годы службы вырвали меня из художественного контекста Калининграда. К тому же много времени отнимала будничная служба. Начало 1990-х, в Калининградской области все менялось. Началось заграничное паломничество в наш регион. На фоне напряженной службы творческое сознание находилось в ожидании новых сильных впечатлений.
Дары Азии
- Что представлял собой китайский город Шиньян, куда вас направили охранять российское консульство?
- Кроме россиян и американцев из консульств европеоидных людей не было. Зона закрытая. Сотрудников нашего генконсульства устроили вполне прилично: в дорогом отеле. Дело в том, что собственные территории и жилые помещения у консульства тогда отсутствовали. Наш консул и его супруга, узнав, что я рисую, периодически просили сделать что-то в русском стиле - для представительских подарков высокопоставленным китайцам. Так, в перерывах между сменами мне пришлось «поднимать» глубинные пласты родной культуры. Невольно сопоставляя ее с китайской, я пришел к поразительным выводам: архетипы символики наших и китайских народных орнаментов очень сходны. Квадрат - символ поля, земли. Круг - неба, духовности. Однако китаец никогда не написал бы «Девятый вал». Свой Айвазовский там просто невозможен, потому что маринистика часто изображает конфликт человека и природы. То же самое с натюрмортами - для них это «искусство о мертвых цветах».
Беженцы-паяцы
- А потом была командировка в отряд пограничной полиции ООН, в Косово, полное ненависти?
- Это не совсем так. При личном общении с нами албанцы постарше признавали, что ничего ни против русских, ни против сербов не имеют, что конфликт «подогрет» американцами. Однако местная мусульманская молодежь в любой обстановке показывала свою агрессию ко всему, что связано с православием и Россией. Кстати, после того, как спала общеевропейская волна демонстрации сострадания к «угнетенным» албанцам, я обратил внимание, что многие страны делали все возможное, чтобы избавиться от косоварских диаспор. Представители тех диаспор сыграли роль беженцев - с палаточными лагерями и полной невозможностью вернуться на родину. После того, как «изгнанных» сербами косовских албанцев показали по всем телеканалам, европейцы поняли, что пора возвращать их домой. Уличные грабежи, наркотики и проституция в невероятных количествах снова захлестнули Старый Свет. Противники сербов так и не захотели ассимилироваться на территории остальной Европы. Я видел, как авиарейсами из очень благопристойных государств господ «беженцев» самолетами возвращали в Косово.
- А что ожидало их на месте?
- Вот живая иллюстрация: начальниками отрядов пограничной полиции ООН часто ставили немцев, потому что Германия являлась самой благоприятной для исхода албанцев страной. Но в 2000-м ситуация изменилась. Вернувшимся на родину после выдворения из Германии косоварам немецкие коллеги должны были ставить в паспорт штамп о прибытии. Разумеется, албанцы стремились избежать процедуры, закрывавшей им пути для новой попытки прорваться в Европу. Подходя к блокпосту, они в первую очередь смотрели, не немцы ли дежурят. Если смена русская, горе-беженцы охотно вспоминали ненавистный сербский и шли к шлагбауму со словами «русский, штамп не ставь».
- Но с тех пор на Балканах много изменилось.
- Для албанцев - возможно. Для сербов - вряд ли. Насколько я знаю, сейчас, как и 10 лет назад, все делается для того, чтобы перспективы жизни на своей земле у них просто отсутствовали.
Такие разные праздники
- Большую часть жизни вы провели за рубежом. Приходилось ведь и Новый Год за рубежом отмечать?
- Оба новогодних праздника (1987 и 1988 - корр.) в Афганистане мы встречали на трезвую голову. В подразделениях, подчинявшихся КГБ, сухой закон соблюдался неукоснительно. Когда пробило двенадцать по московскому времени, личный состав мотоманевренных групп находился в офицерской столовой. На блюде дымился поросенок с тушенкой. Шампанское заменил компот. Сразу после полуночи я обходил посты. С одного из них солдат пустил ракету, одну единственную. Больше в ту афганскую ночь ничего о празднике не напоминало. Около часа ночи в расположение влетел реактивный снаряд. Никто из наших не пострадал. Стреляли не прицельно. После этого, как после многих других подобных инцидентов, неподалеку от блокпоста нашли брошенную пусковую установку.
Новый Год в Китае изо всех, проведенных вне дома стал самым приятным: сначала отметили с соотечественниками во время приема в российском консульстве, потом, уже в феврале, с китайцами. По всему городу люди вывесили на дверях домов изображения рыб (в Китае верят, что такие талисманы улучшают благосостояние - корр.). То тут, то там потрясали воображение десятки неимоверных азиатских фейерверков. Это воспоминание неразделимо с праздниками фонарей и ледяных скульптур, которые отмечаются почти сразу после китайского Нового Года.
Беседовал Петр Старцев, Калининград
Медиагруппа «Каскад» http://kaskad.tv/gostinaya/index.php?ELEMENT_ID=14741
Источник: http://kaskad.tv/gostinaya/index.php?ELEMENT_ID=14741 |
