Начальник отдела прохождения службы и учёта Управления кадров МВД по РТ подполковник Фанис Хабибрахманов в милицию пришёл 22 года назад сразу после демобилизации из рядов Вооружённых сил СССР. Много воды утекло с тех пор: в органах внутренних дел Фанис Нариманович служил и рядовым в роте вневедомственной охраны, и оперуполномоченным в уголовном розыске Московского РОВД Казани, и начальником отделения по борьбе с групповой преступностью среди несовершеннолетних. Охранял общественный порядок на рынках города, командовал отделом по оперативному обслуживанию Казанской зоны Управления по борьбе с организованной преступностью. Расследовал множество сложнейших уголовных дел, лично раскрывал убийства, разбои, грабежи. Разные ситуации случались, через многое пришлось пройти. Но никогда не забудет подполковник Хабибрахманов нескольких жарких месяцев в афганской провинции Болх, где он в составе маневренного отряда Пограничных войск прикрывал от бандформирований небольшой городок Анхой... Впрочем, обо всём по порядку.
Механизатор
Фанис родился в посёлке Лесхоз Арского района. Его мать Галия Габдуллазяновна работала поваром в местной школе, а отец Нариман Хабибрахманович - лесником, как и подавляющее большинство поселковых мужчин. Семья была большой и дружной: в одном доме росли шестеро детей - четыре сестры и два брата. Некоторое время жил тут и дедушка с материнской стороны, ветеран и инвалид войны. Габдуллазян вернулся с фронта со множеством наград, еле умещавшихся на гимнастёрке, но без обеих ног, сильно посечённый осколками. Протянул солдат намного больше, чем сулили врачи, и намного меньше, чем хотели его родные. В Лесхозе Фанис окончил восьмилетнюю школу и поступил в Арское профессионально-техническое училище, где готовили механизаторов широкого профиля. До призыва на действительную военную службу он успел не только получить аттестат зрелости и свидетельство об овладении специальностью, но и целый сезон по этой специальности отработать. В ПТУ парень стал мастером на все руки, а потому и на совхозных полях ему цены не было: ловко водил грузовики ЗИЛ-130 и ЗИЛ-131 с зерном, умело управлял хоть трактором "Беларусь", хоть комбайном "Сибиряк". А ещё являлся автослесарем III разряда и в случае поломки мог практически любую технику починить, "не отходя от кассы". Словом, чувствовал себя во время страды как рыба в воде. Но сразу после окончания уборки урожая-83 призывник получил повестку и немедленно отправился в военкомат. Фанис мечтал о службе в армии, причём, как и многие его сверстники, надеялся попасть в Десантные войска.
Пограничник
Не все мечты сбываются. В Вооружённые силы страны Хабибрахманов-младший, конечно же, попал, а вот в десантники - нет. Когда новобранцев из Арска переправили в Татвоенкомат, за ними сразу же прибыл "покупатель" (так на армейском сленге именуют офицеров, командированных за молодым пополнением из различных воинских частей) из Амурской области. На его кителе блестели "пограничные" знаки отличия, а погоны имели ярко-зелёный просвет войск Комитета государственной безопасности. Команду рекрутов он посадил в самолёт и увёз сначала в Новосибирск, а оттуда - в учебную часть дальневосточного городка Райчихинск. Три месяца Фаниса и его будущих однополчан учили стрелять, метать гранаты, ходить строем, а потом развезли по разным заставам погранотряда. Рядовой стрелок Хабибрахманов попал на 5-ю заставу имени Калинина, стоявшую на высоком берегу Амура. Служил часовой Родины хорошо: вскоре получил должность старшего стрелка, звание ефрейтора, попутно самостоятельно освоил гранатомёт. Ежедневно он обходил дозором все "стыки" - линии соприкосновения с соседними 4-й и 6-й заставами, часами сидел в засадах у величественной реки, посередине которой проходила граница СССР с Китаем. Честно говоря, раньше арский паренёк был куда лучшего мнения о "братьях навек", известных ему только по книгам и фильмам, где они вместе с советскими солдатами сражались за освобождение своей страны от японской оккупации. Здесь же, на границе, китайцы вели себя нагло: заплывали на военных катерах на нейтральный фарватер Амура, постоянно провоцировали пограничников руганью и непристойными жестами, направляли в их сторону стволы пулемётов и жерла орудий. Но к провокациям маленьких жёлтых солдат Фанис быстро привык и просто не обращал на них внимания. Каждое лето вместе с другими дозорными они "пачками" отлавливали браконьеров из Поднебесной, покушавшихся на косяки рыбы, заплывшие в советские воды, на крабов, даже на лягушек из таёжных болот. В 1984 году ефрейтор Хабибрахманов стал уже "Отличником Погранвойск", "Специалистом II класса", начальство собиралось направить его в сержантскую "учебку", чтобы потом иметь возможность выдвинуть на повышение. Впрочем, Фанис и без того неоднократно назначался в наряд дежурным по заставе, что обычно является прерогативой младших офицеров, прапорщиков или старших сержантов. - Служба на границе мне понравилась - после демобилизации я даже собирался поступать в двухлетнюю школу КГБ, выпускавшую лейтенантов-пограничников, а потом, может быть, в военное училище, - вспоминает Фанис Нариманович. - Правда, отец, которому я сообщил в письме о своих намерениях, сильно воспротивился. Он хотел, чтобы я вернулся домой и работал в совхозе или пошёл по его стопам в лесники - батя посвятил делу охраны лесного хозяйства 30 лет жизни. Но вышло не по его и не по-моему... 24 декабря в часть пришёл приказ: отправить из каждого подразделения по одному самому лучшему, политически грамотному, хорошо себя зарекомендовавшему солдату в распоряжение Райчихинского погранотряда. С какой целью - не сообщалось. Командир заставы имени Калинина послал в штаб Хабибрахманова. По прибытии на место бойцы сразу узнали, что продолжать службу им предстоит в Демократической Республике Афганистан. "Будете там защищать от разной "контры" революционные завоевания афганского народа, а заодно - и южные рубежи нашей Родины, - втолковывал замполит. - Вы ведь, в конце концов, пограничники...". Реакция на такое известие у солдат была разная. Кто-то порядком струхнул, начал с ходу придумывать себе болезни и прочие причины, чтобы не ехать на войну, кто-то изъявил готовность немедля лететь за славой и орденами. А некоторые серьёзно задумались. И было над чем. Поменять ребятам предстояло не только регион, подразделение, командиров, но и всю дальнейшую жизнь, если, конечно, она будет. Ведь их посылали взамен сверстников, погибших в схватках с моджахедами. Впрочем, думай не думай - отправка в охваченную гражданской междоусобицей страну происходила в приказном порядке, желания солдат никто не спрашивал, времени на размышления не давал. Командир отряда был умным мужиком: понимая, что трусы сами погибнут, да ещё и сослуживцев за собой на тот свет утащат, он решил отсеять ненадёжных. По-свойски договорился с врачами прибывшей на следующий день из Хабаровска медицинской комиссии: если кто из афганского пополнения начнёт симулировать недомогания, его надо "забраковать" и отправить дослуживать на Амуре. В результате после медосмотра на свои заставы вернулись семь человек - у кого-то заболела голова, у кого-то - живот. У Хабибрахманова врач-капитан обнаружил плоскостопие и предложил ему остаться в Союзе. Фанис ответил, что обратно в часть не поедет - сгорит там от стыда. Пусть лучше война... И снова начались курсы молодого бойца, только гораздо более серьёзные, чем когда-то перед распределением по заставам. Солдаты ежедневно бегали многокилометровые кроссы, изучали теорию и практику партизанской войны, собирали, разбирали 82- и 120-миллиметровые миномёты типа "Василёк" с радиусом поражения в 6 км, выпущенные советской "оборонкой" ещё в 1938 году, и учились стрелять из них - Хабибрахманову пришлось опять осваивать новый вид оружия. Через 20 дней всю команду доставили в туркменский город Кирки, где тренировки продолжались уже в горных условиях. Побывавшие в Афгане сержанты и офицеры объясняли будущим "интернационалистам", как следует вести себя под обстрелом, как устраивать засады в ущельях и как не попадаться во вражеские засады. Жить приходилось тоже в условиях, максимально приближённым к боевым...
"Афганец"
В начале марта 1985 года моторизованная маневренная группа, укомплектованная бойцами из всех родов войск, прошла через Таджикистан, форсировала реку Пяндж - приток Амударьи - и вошла в Афганистан. Командовал группой подполковник Матюшинский. - Мы остановились под городом Анхой провинции Болх, неподалёку от Мозари-Шарифа, - рассказывает подполковник Хабибрахманов. - Вырыли землянки, окопы, пути сообщения, в низине поставили палатки, словом, оборудовали пункт постоянной дислокации. Когда обживались - ближе познакомились. Оказалось, что в нашем отряде было аж 20 человек из Татарстана. Причём двое - пулемётчик Рафаэль Загидуллин и оператор боевой машины пехоты Фоат Зарипов - непосредственно из моего родного Арского района. Надо ли говорить, что мы крепко сдружились. Тем временем командир производил, как это сейчас бы назвали, оптимизацию вверенных ему сил. Вокруг Анхоя встали застава БМП, застава бронетранспортёров, миномётная батарея, взводы снайперов, сапёров, разведчиков, была налажена связь всех их со штабом, ротой материального обеспечения. У нас появились своё знамя и официальное, утверждённое название - 5-я Дальневосточная рейдовая группа. Что интересно, в состав 40-й армии Ограниченного контингента Советских войск мы не входили, действовали автономно, согласовывая свои задачи в первую очередь с командованием Туркестанского военного округа, а уже потом - со ставкой генерала Громова. Я написал обо всём этом домой, а из ответного письма узнал, что моё послание было кем-то тщательно обработано красным карандашом. Очевидно, почта наша перлюстрировалась "от" и "до". Поэтому в дальнейшем я стал писать исключительно на татарском языке. Хотя, думаю, у особистов были всякие переводчики... Как миномётчик Фанис попал, естественно, в миномётную батарею. Комбат первым делом определил главные цели, которые постоянно следовало держать под прицелом, чтобы в любой момент по условному сигналу нанести предупреждающий или ответный удар. Это были кишлаки - места ночёвок душманских банд, караванные тропы, по коим к ним поставлялись оружие, боеприпасы, продовольствие. А поскольку перевозилось всё это преимущественно по ночам, бойцам батареи приходилось нести службу ночью. Правда, выспаться днём удавалось далеко не всегда. Однажды утром дозорный расчёт, куда входил и Хабибрахманов, отправился на задание далеко в сопки - появилась информация, что между горами пройдёт на соединение с местными духами крупное и хорошо вооружённое бандформирование. С великим трудом прибили сошниками к скальной породе плиту миномёта, взяли на изготовку автоматы, разложили перед собой гранаты, залегли. Словом, приготовились принять бой. Весь день ждали, а когда стемнело, по тропе началось движение. Судя по доносившимся звукам, шла очень большая группа людей, которая тащила с собой мощную технику. Что поразительно - шла походной колонной по двое. Когда командир взвода лейтенант Саввин уже собирался скомандовать "Огонь!", наш радист тихо вскрикнул и, нарушив субординацию, громким шёпотом сказал: "Отставить! Немедленно отставить. Это - наши!". Оказывается, он случайно поймал по рации радиопереговоры между головой и хвостом двигавшегося по тропинке отряда - они велись на чистейшем русском мате! - Мы тогда сильно обрадовались, - говорит Фанис Нариманович. - Во-первых, тому, что не успели обстрелять армейский разведбат, шедший в горы с той же задачей, которая была поставлена перед нами, а, во-вторых, окажись перед нами бандформирование такой численностью и с таким вооружением, расчёт просто погиб бы на месте. Слава Богу, больше подобных накладок не было, хотя выходить на боевые операции доводилось частенько. В другие дни мы стояли на блокпостах по соседству с подразделениями Царандоя. С народной афганской милицией активно сотрудничали, а с некоторыми её представителями даже сдружились, что, в общем-то, не приветствовалось особистами. Анхой регулярно подвергался обстрелам реактивными снарядами, а нашей базе доставалось чаще всего - чуть ли не каждый день и каждую ночь. Также рейдовая группа должна была обеспечивать порядок в самом городе, особенно, когда там проходили какие-нибудь праздничные мероприятия. Никогда не забуду день годовщины Апрельской революции в 1985 году. На центральной площади Анхоя собралась огромная толпа, со всех окрестных кишлаков пришли люди, прибыла делегация из правительства Афганистана. Нас предупредили, что в этот день душманы могут атаковать город - слишком большие их силы скопились поблизости в горах и ущельях. Мы встали постами по периметру города, рассадили снайперов на скалах, подтянули миномётные расчёты, нацеленные на подозрительные участки местности. Но духи в атаку не пошли, они поступили подлее: в разгар торжества обрушили на площадь ураган реактивных снарядов, прекрасно зная, что погибнут в основном мирные сограждане. Разыгралась настоящая бойня - кровь текла ручьями, повсюду валялись трупы, стонали раненые. Артразведка вычислила места пусков "эрэсов", и расчёты немедленно открыли огонь, подавив их в течение 10 минут. Только было уже поздно. Дехкане с оторванными конечностями, выпущенными кишками ползли к нашим тягачам, бронетранспортёрам, молили о помощи. Мы предоставили для транспортировки раненых в медсанбат всю свою технику, врачи и фельдшеры работали не покладая рук: оперировали в грузовиках, делали уколы, накладывали жгуты... Когда первый шок от случившегося прошёл, командиры группы принялись разрабатывать план возмездия. Сначала разведчики установили, какая именно банда устроила кровавую баню своим землякам, затем вычислили её местонахождение. Последнее стало возможным потому, что всё афганское население провинции было донельзя возмущено расстрелом мирного митинга и от души помогало советским "сарбозам". Через добровольных помощников-следопытов стало известно: главарь мятежников собирается отпраздновать в одном из кишлаков "победу", а заодно и собственную свадьбу, на которую соберутся и предводители других банд. Они будто бы уже скинулись и прислали ему в подарок роскошного белого жеребца редкой породы. Рейдовая группа незамедлительно тронулась в путь - ночью миномётные расчёты заняли боевые позиции вокруг кишлака и тщательно замаскировались, между ними залегли автоматчики и снайперы. Когда по рации пошёл сигнал, что все гости прибыли, миномёты дружно зарявкали, и на кишлак стали ежесекундно падать десятки мин. Как стало известно позже, под их разрывами погибли сотни боевиков, приглашённые атаманы. Единственным, кого ребята искренне жалели, был белоснежный коняга. Подполковник Хабибрахманов: - После таких операций мы должны были немедленно исчезать со своих позиций, чтобы бандитское прикрытие не уничтожило нас шквальным огнём. Но бывало, что сошники застревали в скалах намертво и не было никакой возможности их вынуть. Как-то нам даже пришлось цеплять миномётную плиту буксирным шнуром к стоявшему на дороге ГАЗ-66, дабы освободить орудие. А однажды последнюю мину перекособочило в стволе, и все застыли в ужасе: в любой момент расчёт могло накрыть взрывом. Положение спас лейтенант Саввин - он, рискуя жизнью, подошёл к миномёту и высвободил снаряд. Приходилось группе совершать выезды и в соседние провинции. Например, в Герат, при возвращении из которого солдаты нарвались на засаду. Водителя первого БТР срезало пулей через триплекс, в самом бронетранспортёре гранатомётом разворотило огромную дыру - чудом бензобак остался не задет. Другой БТР и одна из БМП буквально взлетели на воздух, ребят - мёртвых и раненых - раскидало по сторонам. В боевой машине пехоты находился земляк Фаниса - Фоат Зарипов, которого сильно контузило. Другой земляк - казанец Роберт Шайхутдинов, тоже бывший пограничник, заместитель командира огневого взвода - сидел на броне, и автоматная пуля угодила ему в грудь. Старшего сержанта Шайхутдинова увезли в медсанбат, оттуда - в Кабул, потом - в Ташкентский окружной госпиталь. Через некоторое время из госпиталя сообщили, что раненого спасти не удалось, и все солдаты родом из Татарстана долго переживали его гибель, поднимали за него третий тост. Но... - После демобилизации в День пограничника, 28 мая, я пошёл на встречу с однополчанами, - вспоминает афганский ветеран. - И вдруг вижу там Роберта, собственной персоной. На груди - медаль "За отвагу". Оказалось, из того боя вынесли очень много раненых,имевшиеся при них документы перепачкались в крови, изодрались. Сами же ребята находились кто без сознания, кто в коме. Вот в госпитале всё и перепутали. Сейчас мы часто видимся, ту бандитскую пулю Роберт так и носит в позвоночнике, - доктора сказали, что лучше её не трогать во избежание осложнений. Он долгое время водил "Метеоры" по Волге в качестве капитана речного флота, теперь водит баржи... Когда 5-ю Дальневосточную рейдовую группу сменил под Анхоем другой присланный из Союза маневренный отряд, подразделение, где служил Фанис, не спеша возвратилось через Кушку на родину.
Милиционер и глава семейства
В декабре 1985 года Фанис Хабибрахманов вернулся домой, в посёлок Лесхоз, где был радостно встречен родителями. Положенные три месяца отдыха не использовал, отпраздновав Новый год, уже в январе устроился на работу в милицию. Какое-то время проходил стажировку, а в марте поехал на первоначальную подготовку в Учебный центр МВД РТ. Это были уже четвёртые курсы такого рода в жизни будущего офицера... После УЦ поступил в Елабужскую специальную среднюю школу милиции. Тут имел место небольшой казус. - У ЕССШМ была, так сказать, школа-побратим в городе Душанбе, с которой она периодически обменивалась курсантами: несколько наших лучших парней и девушек направлялись на учёбу туда, а несколько таджикских приезжали в Татарстан, - говорит подполковник. - И вот тогдашнее руководство учреждения решило в очередной раз послать в Среднюю Азию меня. Я отбивался, как мог, объяснял, что я только что оттуда, что у меня вся эта среднеазиатчина до сих пор в печёнках сидит со своими песками и едким сырым климатом. Да и отец с матерью за два с лишним года соскучились. Бесполезно. В результате, чтобы избежать возвращения в край ишаков и скорпионов, мне пришлось перевестись на заочное обучение. В этом был и другой плюс, - сразу приступил к работе в дивизионе отдела вневедомственной охраны при Московском РОВД Казани... В Казанском юридическом институте по специальности "Правоведение" Фанис Нариманович учился тоже заочно, но по другой причине: в 1988 году, после двух лет настойчивого ухаживания, он женился на любимой девушке по имени Венера, работавшей бухгалтером в магазине, через год родился сын Артур, потом - дочь Алсу. Сам он в это время служил уже оперуполномоченным по борьбе с групповыми преступлениями, "добивал" вместе с коллегами пресловутый "казанский феномен". Потом в качестве сотрудника УБОП занимался ликвидацией многочисленных рэкетирских банд, заполонивших город в середине и конце 90-х. В кадровики его перевели восемь лет назад - тоже работёнка не из лёгких при всей своей кажущейся "кабинетности". - На семейном фронте всё сейчас в порядке, - рассказывает Хабибрахманов. - Венера трудится всё там же, в магазине, Артур учится на третьем курсе Казанского финансово-экономического института, Алсу - в шестом классе школы №89. Когда-то мы обитали в общежитии, потом жили на служебной квартире, а когда родился второй ребёнок, руководство министерства выделило мне двухкомнатную. Жаль только, к родителям удаётся выбираться редко, они порой даже обижаются. А вообще у них тоже полный порядок - живы, здоровы, хотя и на пенсии оба - без дела не сидят, постоянно в хлопотах, заботах: большой огород, сад, разная домашняя живность. Пусть всё так будет как можно дольше... Герман САЛИМЗЯНОВ.
Минометчика точно ранило в начале марта при очередном обстреле крепости. Мы в это время были на блоке Ханчарбака ,а когда про обстрел и раненного поступила инфа, нас два или три андхойских экипажа сняли под вечер с блока и бросили в засаду за арык под Тавачи или чуть дальше (не помню уже), потом туда еще несколько раз пешие засады были. Минометчикам вашим работать приходилось много. Случай с двойным заряжанием тоже помню ,молодец этот офицер.
Всем привет. Да газетчики не зря едят свой хлеб, смеялса и удивлялса. Про реактивные снаряды, взводы снайперов, роты мат. обеспечения и знамя. Шайхудинова ранило если не изменяет память с7 на 8 марта в крепости Андхой на позицыях а утром пришли борты и его отправили в союз. Операцыя такую действительно производили, после того как духи положили мины по площади через 1 или 2 недели, но не так как описано в статье. Всё гораздо проще. Миномёты не достовали из крепости пришлось выдвинутбся в расчётную точку днём под прикрытием брони. 3 расчёта 120мм миномёта по 20 мин на каждый. От крепости минут 20-30 может чуть больше. На месте привязались к местности, сорентирывали миномёты, с нами были 2 разведчика хадовца они давали целе указания и открыли огонь и сразу в крепость. Вся операцыя заняла около 2 часов. Потом разведчики говорили что уничтожили 80-90 духов.
Журналист милицейской газеты явно перестарался в пересказе воспоминаний еще одного бойца Дальневосточной мангруппы. Не мог удержаться - снова выделил синим шрифтом особо выдающиеся "перлы". Ну а сказка про свадьбу главаря где только не встречалась в разных изложениях. Это уже третья часть опубликованных воспоминаний дальневосточников, 1-я тут; 2-я тут. Немудрено, что за неполных 3 месяца пребывания в Андхое простые бойцы из КДПО не могли много запомнить из географических мест и вряд ли видели карты, и им простительны некоторые неточности. Основные моменты той поры они помнят (минометные обстрелы гарнизона, города, двойное заряжание миномета), но что творят газетчики, "украшая" их не очень уверенные (по понятным причинам) воспоминания - волосы на лысой голове начинают шевелиться... На форуме объединения создана тема ММГ КДПО: http://pv-afghan.ucoz.ru/forum/155-625-1 просьба к бойцам Дальневосточной ММГ начать там коллективно вспоминать реальную боевую историю своего подразделения, иначе потомкам останутся только такого рода "мемуары", сочиненными за вас, но подписанными вашими именами.
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ]
